Чтобы помешать отступлению вражеских войск, командующий фронтом на правом фланге армии решил ввести в рейд гвардейский кавалерийский корпус Доватора.

Готовя свои части к решающему сражению, Железнов все время находился на переднем крае и вместе с командирами полков и начальниками родов войск изучал расположение противника, прикидывал в уме возможные решения поставленной перед ним задачи.

Сегодня он предполагал весь день провести в полку Карпова, побывать в ротах, находящихся на передовой. Этот полк особенно беспокоил Якова Ивановича. Раненый Карпов лежал в медсанбате, и полком командовал его заместитель – жизнерадостный, храбрый, но беспечный майор Белкин, мечтавший стать летчиком или партизаном. До самых сильных морозов он ходил в сапогах и фуражке набекрень, и только лютая стужа заставила его надеть валенки и шапку.

Жмурясь от алмазного блеска снега, Яков Иванович вслед за Белкиным по глубокой, только что пробитой тропе пробирался на НП полка.

Поднявшись по заросшему кустами оврагу, они выбрались к голой высотке, где начинался ход сообщения, наспех замаскированный снегом.

– Вот мой энпе! – Белкин остановился в окопчике рядом с озябшим наблюдателем.

Подражая полковнику Доброву, Белкин бравировал смелостью. Яков Иванович заметил, что перекрытие его НП делалось в последнюю минуту и крайне небрежно.

– И это называется энпе? – сердито спросил он и кивнул Белкину головой, чтобы тот отослал наблюдателя, при котором ему говорить не хотелось.

– Куделин! – крикнул Белкин.

Когда солдат повернулся к нему лицом, Железнов узнал в нем того, кто был назначен в роту вместе со странным солдатом, от которого упорно отказывались пулеметчики.

– Где числится этот красноармеец? – спросил Железнов.

Белкин сказал, что взял его с передовой.

– Немедленно отправить обратно в роту! – приказал Железнов. – Ни одного человека с передовой не брать!

– Да это случайно, товарищ полковник, – оправдывался Белкин. – Он шел из медсанбата и застрял в комендантской… А парень расторопный, смекалистый…

– Вы меня поняли? Или повторить!.. – остановил его Железнов и огляделся вокруг. – А наблюдательный пункт у вас, майор, похож на медвежью берлогу, да и то на берлогу ленивого медведя… Ловушка какая-то!.. Весь как на ладони!.. Наблюдать из-под саперной лопатки, что ли? А как управлять боем? – Он повернулся к Белкину: – Немедленно переделать и оборудовать так, чтобы можно было без риска наблюдать и управлять боем!.. Послезавтра утром проверю… Ясно?

– Ясно! – козырнул сконфуженный Белкин. – Все будет выполнено сегодня же ночью.

…Полк Карпова расположился на местности, пересеченной овражками и поросшей кустарником, подобно щеткам, торчавшим на скатах лысых возвышенностей. Небольшие рощицы виднелись лишь на левом фланге. Этот фланг упирался в молодую рощу запорошенных снегом сосенок.

– Вот здесь, правее рощи, – Железнов махнул рукой в сторону сосенок, – ваш полк, может быть, нанесет удар по врагу. Изучите с командирами батальонов и артиллеристами передний край противника и внимательно просмотрите местность – каждый кустик, каждую кочку. Наблюдайте беспрерывно. Надо изучить противника, как самого себя. Ничего без внимания не оставляйте. Всех людей поставьте на лыжи, а пулеметы, минометы, орудия – на полозья. Продумайте возможность взаимодействия с кавалерией на правом фланге. На подготовку дается вам трое суток.

– Эх, товарищ полковник! – вздохнул Белкин. – Мне бы с кавалерией попартизанить!.. Вроде, как бы сказать, диверсионной группы…

Железнов укоризненно покачал головой:

– Не партизанить вам надо, а полком командовать!..

Прячась за сугробами, он стал в бинокль рассматривать вражеские позиции.

Вдали за пегими, оплетенными колючей проволокой березовыми рогатками тянулся снежный вал. За гребнем этого вала прыгали на морозе какие-то закутанные фигуры, похожие на чучела. Дальше, после переднего вала, шел второй снежный вал. Из-за него тянулись вверх дымки, кое где показывалась голова в каске, Железнову пришлось пригнуться: один из гитлеровцев за первым валом перестал прыгать и для острастки выпустил в его сторону автоматную очередь.

– Хорошо бы сейчас сюда снайпера! – сказал Яков Иванович.

– Что вы сказали? – Белкин поднял ухо своей шапки.

– Есть хорошие мишени для снайперов! – повторил Железнов.

– А мы в момент сюда Катюшу Иванову командируем! – ответил Белкин и крикнул в ход сообщения: – Иванову сюда!.. Аллюр три креста!

– Это передний край? – показывая на голову в каске, спросил Железнов.

– Полагаю, товарищ полковник.

– А может быть, тот, где идет дым?

– Нет, этот… – слегка замялся Белкин.

– Почему этот, а не тот?

– Почему?.. А потому… Потому что первая траншея и занимается… Из нее ведется огонь… И люди там…

– И все же, товарищ майор, может оказаться, что это ложный передний край, – перебил его Железнов. – Надо врага изучать, вот что!.. А то как бы по пустому месту не ударили. Понятно?

– Понятно, – тихо ответил Белкин.

– А что понятно?

– Изучать надо.

– А как?

– Разведкой…

– Вот именно, разведкой! – повторил Железнов. – Завтра ночью произвести поиск. Во что бы то ни стало взять живого языка!.. Вам все ясно?

– Так точно, ясно! – козырнул Белкин.

– Тогда ведите меня в тот батальон, которым командует вновь назначенный комбат капитан Сквозной!

– Он командир первого батальона!

– Вот и ведите в расположение первого батальона!

– К сожалению, я вас туда провести не могу.

– Почему?

– Туда нужно ползком…

Железнов нахмурился:

– Ползком?.. Почему?

– Должен вам доложить…

– Доложить, что туда нет хода сообщения? – снова перебил его Железнов. – Так, что ли?

– Так точно, – подтвердил Белкин.

– Ну что же, раз нет хода сообщения, поползем. – Железнов круто повернулся. – А сами вы там бывали?

– Бывал…

– Раз бывали, значит, и я могу… Пошли!

Но Белкин не двигался с места, он как-то весь съежился, ожидая, что вот-вот на него обрушится гнев комдива.

– Туда идти, товарищ полковник, опасно…

– Опасно? Вот как?.. Ну тем более… – И Железнов зашагал по ходу сообщения.

Когда они вышли в овраг, он оглянулся и, убедившись, что адъютанты их не слышат, резко сказал Белкину:

– Вы что мне докладывали? Что ходы сообщения доведены до рот включительно? И что по переднему краю сделана сплошная снеговая траншея. Так?

– Так точно.

– «Так точно»! – зло повторил Железнов, и его глаза сверкнули. – За обман вас судить надо!.. – Он скрипнул зубами, руки в варежках сами сжались в кулаки: он отчетливо представил себе, как под огнем врага в глубоком снегу ползут солдаты… – Я требую, чтобы эти ходы сообщения были в действительности. Ясно?..

– Так точно, ясно!..

– Если не сделаете до послезавтра…

– Что вы, что вы, товарищ полковник! – поспешил заверить его Белкин. – Все будет выполнено.

До командира батальона они еще кое-как добрались. Капитан Сквозной встретил их в кустах и провел на свой НП, который в основном был создан природой. Это была яма, кое-как прикрытая накатом, с овражком, идущим в тыл и представляющим собой естественный ход сообщения.

– Здравствуйте, товарищ капитан. Как у вас дела? – Железнов сдернул варежку и протянул Сквозному руку. – Чего же вы уши на шапке не опускаете? Мороз-то ведь страшный!

– А мне тепло. – Сквозной откозырял в ответ и крепко пожал руку комдива. Лицо его горело. Было заметно, что он перехватил значительно больше положенных ему ста граммов.

– Рассказывайте, что у вас нового?

– Нового? – переспросил Сквозной. – Новое, товарищ полковник, то, что фашист здорово мерзнуть стал!.. – И он рассказал, что гитлеровцы теперь днем и ночью жгут костры, чтобы согреться, и что охранение стоит у них только на переднем крае, остальные же силы отведены в глубину леса. – Хитрят! Чучел выставляют! – сказал Сквозной и в смотровую щель показал Железнову свеженасыпанный снежный бугор.